согласный заменяет звонкий – например, произносим слово «код» как «кот», а в английском так не делают). У нас слишком тяжёлый звук «Н», который англичане произносят с лёгким придыханием. Наши «Д» и «Т» произносятся на верхних зубах, а английские «D» и «T» на альвеолах. Мы часто не справляемся со звуками K, G и L, а уж о нашем «TH» вообще лучше молчать. Учительница в восторге от таких находок, как русские «вис» и «зис» и особенно «фотфул» (честное слово, это не я ей их подарила!). Так что можете прямо с завтрашнего утра вслед за Генрихом Восьмым повторять перед зеркалом фразу: «I want my fifth wife to be more truthful, faithful and thoughtful than my fourth» («Я хочу, чтобы моя пятая жена была более правдивой, верной и вдумчивой, чем моя четвёртая»). Вообще-то с четвёртой женой Генрих мирно развёлся, а пятую казнили по обвинению в супружеской измене. Кстати, когда эту фразу произносят англичане, создаётся впечатление, что им самим пора на фонетические курсы. Ну шепелявят же страшно!
Не лучше обстоят дела и с гласными, а именно они определяют английское произношение. Мало того, что англичане гораздо сильнее открывают рот, чем мы (и почему-то при этом не страдают ранними морщинами). Загвоздка ещё в том, что в русском языке нет долгих гласных. А длительность гласной определяет разницу между словами short and shot, dark and duck, cart and cut, feet and fit, fool and full. А если вы недостаточно тянете гласные в таких словах, как beach, peace, sheet and cork, то рискуете вообще испортить репутацию на веки вечные. И не говорите потом, что вас не предупреждали!
В общем, последующие несколько недель мы, вслед за Элизой Дулиттл, нараспев повторяем: «It was dark in the garden and my charming dancing partner was rather fast» («В саду было темно, и мой очаровательный партнёр по танцам был довольно быстр»). Ручаюсь, королева при встрече будет впечатлена. По крайней мере, мой домашний профессор Хиггинс точно в полном восторге.
С кем поведёшься, от того и наберёшься
Речь человека выдаёт его происхождение
Тема фонетических штудий, потревожив незабвенный образ профессора Хиггинса, влечёт за собой цепочку размышлений об английской социолингвистике.
Думаю, все смотрели фильм «Моя прекрасная леди» с участием Одри Хепберн, возможно, и не по разу, так как всего три фильма с её участием были допущены в советский прокат. Видимо, цензура посчитала его достаточно нравственным и демократичным. Но, хотя качество дубляжа иностранных фильмов у нас было на очень высоком уровне, мы не смогли уловить самую суть фильма. Как, собственно, заносчивый профессор Хиггинс мог с ходу определить, из какого района Лондона происходил тот или иной прохожий? В Советском Союзе можно было отличить по акценту жителя Кавказа от коренного москвича, но сказать, из какой области России приехал тот или иной гость столицы, у нас бы никогда не получилось. Не было столь дифференцированных и ярко выраженных акцентов. Следовательно, фильм смотрелся как сказка про английскую Золушку, без понимания его глубинных подтекстов.
Если вы думаете, что встреча сноба-профессора и простоватой продавщицы цветов Элизы Дулиттл могла произойти только в викторианской Англии, вы удивитесь, наблюдая подобную сцену в современном Лондоне. Как продавщицы московских бутиков могут с порога определить финансовые возможности посетителя и сразу отшить «нищих праздношатающихся», так англичане при первом же разговоре сформируют мнение на предмет «кто есть кто». Жесты, манеры и одежда, конечно, могут им помочь, но, уверяю вас, они во всём разберутся и по телефону.
В России благодаря радио, телевидению и единой в недавнем прошлом системе образования люди из самых разных регионов говорят на одинаковом языке, и нам сложно понять, о чём идёт речь. Строго говоря, русский язык не имеет региональных различий. Разумеется, в каждом языке есть диалекты, и русский не исключение, но кто говорит на диалектах? Бабушки в деревнях! Более молодое поколение, получившее среднее, а то и высшее образование, научилось не только «правильным» словам, но и правильному выговору. Такая была уравниловка, если кто-то говорил «не как все», его, в лучшем случае, поправляли, в худшем – поднимали на смех. В русской лингвистике есть понятия «окающего» северного говора и «акающего» южного. Но, опять же, если человек учился в школе и университете, эта разница будет неощутима. В то время как англичане, например, сами затрудняются понять иных шотландцев или ирландцев ввиду очень сильного акцента своих соседей. Однажды мой студент, не владеющий ни одним иностранным языком, был приглашён в качестве переводчика с английского на английский. Чиновник малайзийского правительства пытался провести переговоры с шотландским бизнесменом. Оба говорили по-английски и при этом друг друга не понимали. Мой ученик, уроженец шотландского Инвернесса на тот момент проживал в Малайзии и уже привык к местному английскому, поэтому оказался весьма полезен переговорщикам.
Студенты со всего мира приезжают в Лондон учить английский, но как раз в этом городе, полном туристов и иммигрантов, услышать правильный английский очень непросто. Если вы ездите на работу на метро, то заметите, что коренных англичан по сравнению с приезжими там очень немного. Более того, если вы живёте в одном из пригородов Лондона, где обитает исконный британский рабочий класс, «благородному» произношению вы там тоже не научитесь. Раньше классовая принадлежность была видна за версту – одежда, причёска, транспорт, спутники человека безошибочно выдавали в нём представителя того или иного класса. В современной Англии, где представители всех слоёв населения ходят в джинсах и пользуются общественным транспортом, при первом знакомстве класс определяется по произношению.
Когда в разговоре со своей студенткой я упомянула, что в Лондоне необыкновенно сложно тренировать «RP-English», потому что большинство лондонцев на нём не говорят, она тут же обиженно сообщила: «Я, в частности, говорю на совершенно правильном английском, и произношение у меня не хуже дикторов ВВС». Я поймала себя на мысли, что никогда не задумывалась о том, как она говорит по-английски, мне было достаточно того, что я её отлично понимаю. Видимо, это и есть показатель. Если у вас нет никаких сложностей в понимании человека, скорей всего, у него очень хорошее произношение. Поскольку моя студентка выглядит, как типичная азиатская женщина, я не ожидала найти в её лице носителя «RP». Когда я спросила её однокурсника, замечал ли он, как отлично она говорит по-английски, он согласился: по ней сразу видно, что она посещала частную школу. Частную школу? Англичане могут сказать, в какой школе учился человек, по его произношению? Студент пояснил, что, судя по всему, она – иммигрантка второго поколения и перенять «благородный» английский от своих родителей не могла. Если родители хотят, чтобы их дети говорили на правильном английском, они отправляют их в хорошую школу.
Я вернулась с этим вопросом к студентке, она подтвердила наличие в её биографии привилегированной школы для девочек, а также одного из лучших университетов страны. Более того, рассказала, что когда к её соседке в общежитии приехали аристократические родители, она вдруг поднялась ещё на один классовый уровень и начала говорить с ними на английском высшего класса, поразив своих подруг. Когда позднее они спросили её, почему она не говорит на «аристократическом английском» всегда, она ответила, что не хочет выделяться.
«Выделяться» – вот ключевое слово. Аристократы до сих пор выделяются в обществе своим произношением. И если нам кажется, что говорить, как английская аристократия, очень престижно, то сами англичане, особенно молодого поколения, наоборот, избавляются от безупречного выговора, привитого в частной школе, чтобы не выделяться в университете, они вовсе не хотят выглядеть слишком «posh» (претенциозно). Одна из выпускниц частной школы призналась мне: когда её семья переехала в Корнуолл, она училась местному выговору, чтобы не отличаться от сверстников и обрести новых подруг. Не думаю, что её родители одобрили подобный ход, потому что частная школа стоила им немало денег.
В фонетической школе нам сказали, что произношение «сьют»
